ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ?
====================
Мой мир сильно сузился. Уехало так много близких, друзей и коллег, что невольно возникают чувства опустошения и отчаяния. Снова и снова приходит мысль об эмиграции. Что делать в стране, где стало небезопасно? Где экономика рушится и нет никакой определенности. Где нет больше возможности путешествовать по миру, куда я хочу, а не куда меня пускают. Где страшно за детей и внуков. Где мужчин при их недостатке становится еще меньше и где снова придется брать на себя непосильное. И где происходит много того, к чему я не привыкла и чего я не хочу. Где я не успеваю адаптироваться к переменам, которые мне не нравятся и с которыми я не согласна.
И снова и снова не нахожу в себе ни желания, ни сил. Сил не нахожу, потому что нет желания. Я вспоминаю 90-е, когда страна открывалась, и на Камчатке появились первые иностранцы: бизнесмены, строители, туристы. Я работала переводчиком, и передо мной открывался другой мир через этих непонятных голландцев, американцев, австралийцев, финнов и других европейцев. У меня было много возможностей сделать свой бизнес или просто уехать работать в какой-нибудь зарубеж. Но я не уехала.
Я не вижу себя в другой стране. Мне здесь нравится. Кроме СВО и мобилизации все нравится. Я люблю эту страну и этих людей. Я умею здесь жить (по крайней мере, до 24.02.22 мне так казалось).
У меня за плечами 90-е. С их талонами на мыло и носки, с отключением электричества в разгар зимы и буржуйкой в квартире на 4-ом этаже, с полетами на грузовых самолётах с ребенком на материк на штабелях мороженой рыбы и на тюках всякой всячины обратно, смерть брата в бандитских разборках и много еще чего.
Но мы знали, что все эти перемены временны и мы справимся. Главное, «только б не было войны». Может мы просто были молоды и наивны?
Сейчас я по-другому смотрю на многое. Я думаю, что любить того, кто не любит тебя, это не про любовь, а скорее, про созависимость. И думаю про стокгольмский синдром. Меня ограничивают, мне снижают уровень моей жизни и лишают возможностей, а я люблю. Наверное, было бы здраво любить взаимно, чтобы не только я любила эту страну, но и она меня.
А моя любовь напоминает мне любовь к больному ребенку. Он бредит, он капризничает и делает глупости, и даже гадости, а я укрываю одеялом, и приношу попить. Злюсь, негодую, сочувствую, сопереживаю, жалею и жду. Жду когда пройдет жар и бред, когда глаза прояснятся, и в них появится осмысленность. Жду на грани отчаяния, безысходности, вовлеченности и невозможности иначе. Но так уж люблю. Может сама не здорова, раз предпочитаю здоровым отношениям нездоровые, но слова «своих не бросают» перестают быть лозунгом, а становятся сутью и смыслом. Я остаюсь.
